What does tomorrow want from me?
What does it matter what I see

Рандомно.

На деловом английском говорили о слухах. А в конце урока попробовали проследить, как это все происходит. Взял удар на себя и дал повод. "Сегодня вечером я иду в кино". Восемь человек, слушаясь велению "добавлять что-нибудь от себя понемногу", извратили фразу так, что даже не стали объявлять итог на класс, явно огорчив учителя своим уровнем воспитания.
Применив методы зверского психологического насилия к одноклассникам, выяснил, что закончилось все тем, что я "иду в кино не с парнем, а с девушкой, а после мы едем к кому-то из нас с очевидными планами на ночь". Кто такой талантливый, так и не выяснил, тем более, что все дружно отнекивались, но поржал. Отдельно поржал над тем, как люди стремались выдавать мне результат и виноватого.

Заметил, что почему-то тащусь от всяких, там, французских революций, восторгаюсь идеей, движением и т.д., но терпеть ненавижу революции русские и приход к власти большевиков.

Истерю я теперь даже во снах. Притом я ору, кидаюсь обвинениями и яростно бью объект собственной ненависти. Как правило, имеющий аналог в реальности. Просыпаюсь, вспоминая обиды и жутко злясь.

Погода начинает раздражать. Даже не столько потому, что где-то 25 и лето, а у нас лютый северный ветер, холодно в куртке и полный здец - конец мая, а тупо потому что уже не могу согреться. Тупо не могу.

Сначала я перестал петь, потом ослаб голос, теперь не хочется даже говорить, плотно сомкнуты губы, зубы и как будто не хватает воздуха, чтобы произносить звуки.

БОльшую часть времени пребываю в состоянии апатичного овоща и самопоедания с периодическим желанием поплакать. Стоит начать приходить в себя, как мама заводит разговоры о выпускном и последнем звонке, о том, что надо взять себя в руки (с чем я относительно успешно справлялся пол-года подряд, как мне кажется), о том, что моя позиция ее огорчает и вообще обо всем о том, о чем не хочется говорить, особенно с ней.
И каждый раз не отпускает гадостное ощущение, что с ней может что-нибудь гадкое случиться, особенно глядя на ее состояние на то, что ни она не может забить на мои проблемы, ни я не могу решить их так, чтобы ее это устроило, потому что они задевают самые основы меня, принципы, устои, то немногое, что еще составляет хоть какую-то опору самого меня.
Родители хотят тащить на последний звонок фотоаппарат. Не дай бог. Никогда и ни за что не покажу его этимлюдям. Да и фотки с последнего звонка мне не очень-то нужны.

Все больше забиваюсь в себя, в свой угол.

У меня все. "Спасибо, что выслушали".